Алиса набирала шприцем из пузырька зелёную жидкость. Первый, второй и третий кубики, по одному часу действия за каждый. После того как третий кубик был набран, Алиса вытащила шприц, задрала его иглой кверху, щелкнула по нем пальцами и выпустила весь лишок и пузырьки воздуха. Хотя жидкость и волшебная, но укол будет самый обыкновенный, и пузырьков там быть не должно ни в коем случае. Щёки Алисы горели, она надела колпачок на шприц и поставила и шприц и бутылку в шкаф, вытащив оттуда другую бутылочку. На вид обычная прозрачная немного густая жидкость. В мире, который открыл для себя основы магии посреди века информации, стали очень популярны “шалости”, и одну такую шалость приспособили под ролеплей во взрослых. То, что хотела сделать Алиса, каралось уголовными статьями. “Надеюсь, пронесёт”, — думала она про себя. Бутылочку она сунула в карман своего халата.
Ей было очень обидно, когда Паша в прошлый раз вместо того, чтобы воспользоваться новыми магическими лекарствами (которым он не очень доверял, хотя вся их эффективность была доказана с применением научных методов) или, на крайний случай, сходить до аптеки и купить клизму, просто взял свою девушку за ухо, перевернул через колено, задрал юбку, спустил трусы и вставил в попу кусочек мыла. Причем девушка сначала даже не поняла, что он делает и что произошло. Девушка, которая пожаловалась своему парню на проблемы с кишечником, не думала, что под “домашними способами” Павел имеет в виду такие “дебильные”. Мыло очень щипалось в девичьей попке, и Алиса не находила себе место пять минут, перед тем как Паша понял, что белое не хозяйственное мыло без щёлочи будет только щипаться, но не иметь своего главного эффекта. Паша сходил в ванную, отломил там кусочек от хозяйственного мыла и стёр ему края об раковину под тёплой водой. От мыла отламывались кусочки, которые прилипали к раковине, но парень решил смыть их позже. В итоге получился кусочек мыла без острых краёв, он был длинной с указательный палец Павла, а шириной — с два. “Такое-то точно подействует, никуда не денется”. Когда Паша подошёл к своей девушке, всё ещё потирающей попу, с этим “толстенным куском”, Алиса поняла чего он хочет и попыталась отстраниться, Паша взял её за руку и сказал, что если она не захочет по хорошему, то он надает ей по мягкому месту. Не дав девушке решить что лучше, получить ладонью по попе или мыло в попу, он сел на кровать, перевернув Алису через колени, опять снял с неё трусы.
Алиса сжимала попу что есть мочи, её парень заставил её раздвинуть ягодицы, и Алиса руками сделала это, когда её ягодицы всё ещё непроизвольно сжимались от неприятного пощипования, это работал белый кусочек мыла в попе. Павел вставил один конец мыла, задал ему правильный вектор и нажал внутрь. После того как мыло вошло на три четверти длины, оно упёрлось во что-то. Теперь уже вытаскивать мыло было сложно, так как за него не зацепиться как следует и Паша решил просто покрутить им вокруг оси, чтобы было побольше эффекта. Через минуту девушка, не в силах справиться со всё нараставшим щипанием, отпустила ягодицы и начала бить ногами о кровать. Паша одним пальцем придерживал мыло, которое начала выталкивать из себя Алиса. “Тихо”, “Успокойся”, “ещё минуту потерпи”. Через минуту Паша отпустил девушку, и та, сжимая ягодицы пошла в туалет. Через пять минут она вернулась, плюхнулась в подушку и, пропищав “всё ещё щиплет”, продолжила крутить попой и ногами. Остатки хозяйственного мыла внутри попы щипались так болезненно, что Алиса уже хотела просить Пашу купить клизму и прочистить её. Паша же, сидевший рядом и будто бы читавший новости на планшете, на самом деле с большим удовольствием смотрел как сжимается попа Алисы, и как Алиса руками сжимает, сводит и разводит свои большие ягодицы в узких шортиках-трусиках, пытаясь избавиться от эффекта мыла.
“Ну я тебе устрою”, — подумала девушка, оклемавшись. Она составила план мести и сходила по магазинам, купив что было необходимо, но зашла и в продуктовый, купить сливы, абрикосы и чищенные грецкие орехи, чтобы её парень ничего не заподозрил, ведь она вдруг зачем-то сорвалась за покупками.
<На следующее утро, в субботу, никуда идти было не нужно. Алиса уже проснулась и варила чай для себя и Паши. Павел сидел за компьютером, когда его девушка принесла ему тёплый чай на подносе, сама она встала рядом, облокотившись на стену, попивая чай из своей чашки и загадочно и томно смотря на Пашу. Парень отпил из чашки и продолжил читать какую-то статью. “Пей давай, а то остынет”, — сказала Алиса. Паша выпил всё, Алиса подошла к нему, взяла чашку и быстро пошла на кухню, что удивило Павла, но он не предал этому большого значения, в животе у него было тепло от напитка. Паша начал чувствовать будто кожа на его руках стала срастаться сама в себя, как бы уменьшаться.
Когда Алиса вернулась, она увидела как её парень, сидя на стуле, испуганно смотрит на свои руки. Павел посмотрел на неё, она улыбнулась, и он упал с кресла на пол, на свои колени от появившейся боли в животе и мышцах. Алиса видела как его трясёт, и он уменьшается в размерах. Волосы на голове стали короче, волосы на руках куда-то исчезали, а всё тело Павла становилось меньше на глазах. Ещё через минуту действие той бутылочки показало себя полностью. На полу сидел мальчик двенадцати лет в рубашке, которая больше него и в трусах явно не по размеру. Мальчик посмотрел на неё: “Что ты наделала?”, — прокричал он высоким голоском. Алиса подошла, взяла его за ухо и дёрнула наверх, поднимая мальчика, который придерживал свои трусы, на ноги. Девушка посмотрела ему в испуганные глаза: “Ой, какой ты у нас маленький. Ну, и кто теперь тут сильнее?”. Времени было всего два часа, нужно было спешить.
Алиса пошла к кровати, стоявшей недалеко от компьютера, села и резким рывком за ухо уложила Пашу к себе через левое колено. Потом она левой рукой схватила его за левую руку и завела её ему за спину, а правой — за запястье правой руки, вцепившейся в трусы. Девушка покрутила своей рукой, вывернув руку Паши, и также завернув её за спину, потом своей левой рукой вцепилась в обе руки мальчика, а правой завернула слишком длинную рубашку под его руки. Мальчик крутился как мог, но он ничего не мог сделать, когда девушка схватилась за резинку ставших большими трусов и резким движением сняв их, после чего выкинув на пол. Дальше Алиса положила правую ногу поверх задней части коленей мальчика и прижала свои ноги так, что его попа сдвинулась кверху.
Мишень была зафиксирована для хорошего родительского воздействия. Паша, поняв что сейчас его будет пороть по попе его собственная девушка, истерично прокричал: “попробуй только!”. “И попробую”, — сказала Алиса, погладив рукой по зафиксированному мягкому месту. — “Кто меня вчера пугал, что всыпет мне?” Голая попа мальчика продолжила вертеться, Паша чувствовал унижение и беспомощность, его никогда раньше не били ни мама ни даже строгий папа, а сейчас его отшлепают по голой заднице, и хорошо, если только рукой. Конечно Алиса видела Пашу голым со всех сторон, но раньше они были в равных условиях и правах, а сейчас Паша как какой-то школьник лежал с ничем не прикрытой попой на бедрах студентки, от чего было очень стыдно. Паша сейчас больше всего боялся трёх вещей: что он не станет опять взрослым из-за той магической дряни, что подлила ему эта сука; что она возьмёт ремень, достав его из его же штанов, лежавших вот прям рядом; и что он заплачет навзрыд во время порки, потому что толерантность к боли у него была низкая, и он всячески старался этой боли избегать. Когда ему исполнилось шестнадцать он был очень рад, что ему не пришлось испробовать вкуса отцовского ремня или солёных розг. Пару раз до трагедии чуть не доходило, но его отца успокаивала мать, и его зад каждый раз был спасён. В шестнадцать-то его точно никто не стал бы бить, взрослый парень уже. Сейчас ему снова было двенадцать, он лежал, перевёрнутый через колени девушки, которая теперь была старше и сильнее его, а мальчишеская попа, на которую так облизывается сейчас Алиса, ничем не прикрыта. Пашины щёки горели красным от прилива крови, но кровь начала приливать не только к щекам. Мальчик почувствовал, что сейчас он возбуждён также как был в двенадцать лет при виде трусиков одноклассниц, хорошо что сейчас зад был высоко, и Паша не дотрагивался членом до бедра Алисы.
Вдоволь нагладившись этой вкусной попки, Алиса захотела приступить непосредственно к воспитательному процессу. Перед сном она прочитала как и по каким местам на попе надо шлёпать, чтобы было больно или наоборот, чтобы саб подольше лежал смирно. Алиса свободной правой рукой сняла со своей правой ноги тапок. Она дотронулась подошвой до правой ягодицы мальчика, который сжал ягодицы и попытался поднять спину, но Алиса крепко держала его у дивана. Быстрый замах, быстрый и сильный удар “ХЛОП”. От первого воспитательного шлепка по попе в своей жизни Паша только тяжело выдохнул. ХЛОП, ХЛОП, ХЛОП. Удары были вполне сносными, Павел всего лишь закусил губу. ХЛОП, ХЛОП… ХЛОП-ХЛОП. Сразу два быстрых, но всё ещё сильных удара, по левой и правой ягодицам мальчика. ХЛОП-ХЛОП-ХЛОП-ХЛОП по левой ягодице, Паша промычал “ммм!”. ХЛОП, ХЛОП, девушка не могла бить быстро сильно и долго в один и тот же момент. Приходилось выбирать, чтобы не устать, ведь это лёгкое пошлёпывание было только разогревом. Паша бил ногами по дивану, елозил телом, пытался увернуть задницу, но пока не кричал. Алисе нравилось смотреть как больно Паше, она решила, что если у неё родиться сын, ему будет доставаться от неё очень часто. Все таки такой приятный процесс. А ещё Алиса решила, что лучше потратит силы в начале и поэтому что есть мочи начала бить мальчика тапком по левой половине попы, стараясь вообще не прекращать шлёпать. ХЛОООП-ХЛОООП-ХЛООП-ХЛООООП. “Ай, мне больно”, “тебе и должно быть -ХЛООП- больно, это ведь -ХЛООП- порка”. ХЛОП-ХЛООП-ХЛООП, девушка немного расслабила правую ногу и зарядила по заднице со всей дури ХЛООООП! Паша инстинктивно вжал вниз попу от удара, плотно улёгшись на левое бедро девушки. Девушка от шока перестала шлепать, повисла гробовая тишина. В её голое бедро уткнулся каменный член мальчика, который был немного мокрым от смазки.
“Это ещё что такое? Маленький извращенец!”. Девушка и сама возбудилась от процесса порки, а когда она почувствовала возбуждение своего парня, она решила, что точно должна заставить его кончить. Она отложила тапок, положила свою ногу поверх ноги Паши и начала шлепать его рукой ШЛЁП-ШЛЁП-ШЛЁП так, чтобы он каждый раз елозил членом назад вперёд по её бедру. Мальчик почувствовал как сильные удары от тапка превратились в звонкие громкие (но не такие болезненные) шлепки, издаваемые женской ладонью. ШЛЁП-ШЛЁП-ШЛЁП, и ещё, ШЛЁП-ШЛЁП-ШЛЁП. Попа стала полностью красной и начала уже гореть, было недостаточно больно, чтобы он завизжал или заплакал, но достаточно, чтобы начать извиняться, проглотив ком обиды. “Извини!”, ШЛЁП, “прости меня”, ШЛЁП, “извини, пожалуйста”, ШЛЁЁЁП. Паша представил себе как сейчас выглядит со стороны, как его девушка своей собственной рукой выдаёт ему по его миниатюрной попе все эти удары, строго смотря на него, а в комнате то и дело раздается звук шлепков. Доведённый до кондиции, Паша начал дрожать; он просто вжал свой таз вниз, чтобы не тереться своим членом об это прекрасное мягкое бедро. Рука Алисы вдруг скользнула ему под живот, схватила тремя пальцами его за головку члена и начала быстро двигать туда-сюда. Унижение от порки, возбуждение от ситуации и своей оголенности, а также подростковая гиперсексуальность перемешались. Паша сжал член, чтобы не выпустить струю, но это было бесполезно. Член сжимался и разжимался, выстреливая семенем во внутреннюю часть рубашки. Выстрелив раз пять и всё ещё продолжая конвульсировать, Паша почувствовал огромное облегчение и расслабился от удовольствия, лёжа на коленях после того как его выпорола собственная девушка. Сейчас он хотел пролежать так пару минут, уснуть и проснуться в своем нормальном теле и чтобы Алиса никогда не вспоминала это событие.